Ня... сегодня я побывала на консультации и поняла, что дела обстоят еще хуже, чем я себе представляла... 
препод сообщил, что мы можем смело списывать, потому как упор он все равно будет делать на дополнительные вопросы...
Плюс ко всему этому, я очень мимо поболтала с отцом о "злом дяде" Билле Гейтсе и вспомнила шутку о "Пингвине выпадающим в Окно"....
Так, что настроение с "ниже плинтуса" подскочило к "яркому позитиву"
Главы 5-7 "Одержимого..."
читать дальшеГлава 5.
Муки подозрений.
Монетка с глухим звоном упала на карту, тонкие пальцы подхватили металлический диск, вкрадчиво водя его по бумажному полотну: кружок скользил по незримым улицам и домам, огибая маленькие кресты – метки. Тонкие нити энергии струились сквозь ладонь, позволяя застывшему предсказателю всмотреться в даль будущего: чужие жизни, потерянные мысли и найденные мечты проносились в сознании кокури за считанные мгновения, движение набирало обороты, и девушке становилось все труднее различать живых и мертвых… монетка вновь сменила обитель… и новая волна непонятных ощущений въедливо ворвалась в разум Тамао. Раз за разом силы покидали ее, и отчаянье стало все чаще посещать голову усталой шаманки: зачем… зачем я все это делаю? Какой смысл, если у меня ничего не выходит? Попытки оборачиваются крахом: непонимание и боль чужих мне людей ранит… я не знаю что делать… я не могу, нет… не хочу…
Тамамура в бессилии вырвалась из тягучего транса, усталость дикими тисками вжалась в тело предсказательницы, а отчаянье еще больше завладело ею… рука невольно опустила заветный проводник, и эфемерные видения пропали во тьме ночи. Комната была погружена в сумрак и тишину, такую тишину, что принято называть мертвой, дождь покинул этот мир, как покидают его души умерших не оставив после себя даже отпрыска ненастий – свежего ветерка, способного взбодрить и напоить сокровенными ароматами возрождающегося тепла. Оставался лишь ночной холод, пустота и синий мрак за окнами притихшего дома. Сейчас в Тамао как никогда была сильна ее неуверенность, она вкрадчиво просила духов только об одном: еще немного побыть в одиночестве, отделенной от долга, от бесплотных поисков вгоняющих в отчаянье и заставляющих чувствовать себя по-настоящему никчемной…
Зачем она поручила мне эту работу? Почему? Что я ищу? Кого я ищу? Того, кто хочет смерти… из множества людей в этом городе… один хочет умереть, другой хочет убить, третий просто думает об этом… насилие, боль, страх… если я вижу это слишком ярко то, стараюсь забыть, если слишком смутно, то вынуждена всматриваться…
Как хочется спрятаться в теплый кокон: уйти от реальности, представить, что весь гнев и злоба, окружающие нас в этом чертовом мире это всего лишь иллюзия… но обманывать себя, веря в бесплотные сказки – это значит однажды проснуться от боли… от того от чего я бегу…
Мне бы хотелось улыбаться невзгодам как Йо, не унывать как Манта, быть стойкой как Анна или сильной как ты… Лок… мне жаль, что все, что я могу это плохо искать чужую ярость, нечетко видеть зло и ошибаться снова и снова - было бы проще оставаться обыкновенным человеком ничем не примечательным, таким как все… но проще не значит лучше, кто я без моего дара, пустая оболочка, набор стандартных чувств и хрупкий силуэт… если я не шаман, то я никто…
Пальцы вновь коснулись потертой медной монетки, на этот раз, ища поддержки, а не участи чужого пути. Для Тамао пребывавшей в тревоге, мысли о Локке стали последним форпостом надежды: найти, отыскать того, кто поймет… последний отчаянный рывок… я знаю… нельзя сдаваться… нельзя… потому что он никогда не боялся моих страхов…
Дурманящий вихрь понес ее через безумный поток скованного цепями Токио к стадиону, к месту их встречи… и новая волна эмоций доселе лежавших за гранью ее понимания влились в душу, овивая тугим колючим холодом. Видение резануло внезапно, отрезвляя Тамао, отбрасывая ее от того, чем она так дорожила… старый друг мелькнул лишь на доли секунды, уступая месту темному жгуту потусторонней энергии… случайный выпад, случайная находка… я отыскала… не может быть! Волокна чужих мыслей рубанули по вспыхнувшему цветку надежды… несколько следующих секунду стали для девушки настоящим адом: тысячи немых голосов говоривших с чужаком просочились в ее рассудок – они звали, приказывали, настаивали, они говорили о мести, о крови, о жажде… о той, что не любила… обо мне?
Неожиданно все стихло: сознание опустело, вместе с тем обрывая последние нити, связывающие ее с «рабом» духов. Все погребла тьма, утоляя свою суть ее догадками и мыслями, когда предсказательница очнется она мало что вспомнит: лишь непроглядная тень человека, которого она так ценит и так уважает, неразрывными путами свяжется с тем, кто так хочет убивать….
Хмурая ночь с чернеющими в небе облаками сопровождала итако Анну всюду: там, где она шла, и там где ждала своего часа… этот вечер встревожил ее еще сильнее, ибо слова, сказанные и слова, услышанные в хоре мертвого люда, были правдивее слов живых. Духи видели его, прокси-учителя отягощенного бременем власти: видели, но избегали, потому что встреча с ним грозила вечным заточением и изнурительным рабством, потерей свободы, того единственного звена что объединяло и живых и мертвых жителей черно-белого мегаполиса…
Когда медиум вошла в дом, закончив путешествие за чужими словами, ее встретили тепло и ароматный запах готовящейся еды… Домашний уют был слишком оторван от тревожных мыслей Киоямы, поэтому и казался столь неуместным в этот тяжкий вечер.
- Вот Анна узнает, что ты снова взялся за консерванты… тебе точно не поздоровиться – крик с освещенной янтарным светом кухни трудно было не узнать, кажется, Оямада только что выдал своего друга с головой. Невольно Анна задумалась над наказанием для бесхозного противника здоровой пищи, ум постепенно приходил в себя от произошедшего под проливным дождем, и девушка не могла не признать, что сейчас ей просто необходима эмоциональная разрядка.
- Она не узнает, если ты ей об этом не скажешь? – задор Асакуры сложно было пересилить, впрочем, ломать его веселую ухмылку ей приходилось уже не раз.
- И что же это я не должна знать – итако устроилась на пороге кухни, размеренно оглядывая всех ее обитателей. Здесь был и вездесущий Йо, застывший в позе раненого лебедя с поварешкой в руках, и Манта, чья насмешливая ухмылка как-то сражу, испарилась, и Тамао, чей подавленный вид, похоже, не был результатом появления Киоямы. Бледное и задумчивое лицо кокури наталкивали на мысли о том, что у нее также есть, чем оповестить друзей.
- Анна! – ошарашено протянул Йо, пряча отбросы западной кулинарии от острого ока невесты, конечно, он понимал, что это было его фатальной ошибкой, но надежда – это вещь от которой не легко отказываться.
Итако принялась со всей присущей ей твердостью отчитывать провинившегося шамана, и этим не преминул воспользоваться Оямада, буквально выползший из комнаты, дабы не попасть под горячую руку Анны. Он юркнул в прихожую, стараясь производить как можно меньше шума, и отдышавшись, прислушался к звукам, доносившимся с кухни. Конечно, это могло показаться кому-то предательством: так запросто бросить друга на поле боя… хы, но ведь я, увы, не чем уже не могу ему помочь… держись Йо, держись в мыслях я всегда с тобой…
- Манта – Сан? – поникший голос из полумрака проходной заставил мальчишку вздрогнуть, Тамао умудрилась подкрасться к нему незамеченной, интересно и как она умудрилась избежать встречи с новоиспеченной старостой? Все-таки это как-то не в стиле кокури: убегать ловко и без прикрас, впрочем, это и не в его стиле. Эхехе… трудно признавать, но так успешно ретироваться им удалось, отнюдь ли благодаря собственным талантом, все было гораздо прозаичнее – в планы Анны «захват пленных» явно не входил, по крайней мере, пока…
Страшное слова «пока» - недобрый признак, весточка от итако, не оставляющей безнаказанными…
- Тамао? – Оямада с трудом вернулся в реальность: раздумья о грядущих разборках затягивали в нешуточные дебри – Тоже прячешься? У Анны сегодня плохое настроение…- или все-таки хорошее?
- Нет… Я хотела поговорить… мне нужен твой совет…- девушка вышла из тени: на лице шаманки читалась беспокойство и безвестная печаль.
- Совет? У меня? – низкорослый парень с сомнение всматривался в поблекший образ подруги, она была подавлена и разбита, словно было что-то такое, что потачивало ее изнутри – Но почему? Есть же Йо.… Знаешь, он лучший советчик, чем я…
- Нет, с ним я не могу говорить… Я хотела спросить у тебя кое-что, не как у шамана, а как у обычного человека…– вещунья, ожидая, всматривалась в собеседника, Оямада неуверенно кивнул в знак согласия, все еще не понимая, причин сделанного ею выбора.
Оба вышли на улицу где в ночном полумраке сердито мигали огни «не спящего» Токио:
- Манта – Сан, я… я встретила Лока – Тамамуру поразила искорка ужаса: неужели она и вправду сказала это вслух?
- Лока? – смутно знакомое имя шаг за шагом пробивалось через каменные ограждения воспоминаний – Лок? Это… это тот парень, с которым ты вместе училась у сенсей, верно? Но я думал, что он…ээ…мертв – Манте не хотелось ранить ее чувства, но то, что она сказала, звучало действительно очень странно.
- Я тоже так думала.… Считала, что он обрел покой, что Лок счастлив… но несколько дней назад он нашел меня, и сказал что ему удалось выбраться из Тартара – кокури тоскливо вглядывалась в небо, стараясь хоть на мгновение зацепить взглядом, кусочек блекло - серой луны, примостившейся средь темной пелены туч.
- Почему же ты не рассказала обо всем Йо? Мне казалось, вы трое были друзьями? – ну вот, появился еще один странный парень, да что за время такое? Не Турнир так маньяк, не маньяк так гость из прошлого, а ведь кто-то там говорил мне о спокойной жизни после сражений…
- Он не захотел… а я, я… у меня было дурное предчувствие насчет него, но, должно быть, это моя ошибка… - последняя фраза, похоже, была обращена скорее к самой себе, чем к юноше сидящему рядом, Тамао все глубже погружалась в свои мысли, все больше и больше теряясь в хаосе подозрений и недомолвок, роящихся в ее уставшем мозгу.
- Тамао? Что-то не так? Не думаю, что смогу чем-то тебе помочь в подобной ситуации, пожалуй, тебе стоит рассказать все Йо и Анне…
- Ты прав, но сначала я должна рассказать обо всем Локу, должна убедиться в… – голос кокури стал почти неслышим – Обещай! Обещай никому не говорить о теме нашего разговора, по – крайней мере, пока… пока я ни поговорю с ним… – беззвучная мольба и неуверенность – как же это на нее похоже…
- Ну ладно! – протянул в ответ коротышка, надеясь что «бригадный генерал» Киояма не устроит ему допрос с пристрастием: с применением жестоких пыток, вроде мытья унитазов или пробежки на пару с провинившимся Йо – Буду нем как надгробная плита!
- Аригато! – произнесла Тамао, вскакивая с места, Манта даже не сразу понял, что произошло: шаманка попросту нырнула во тьму - глухой отзвук удаляющихся шагов обозначил еще один «побег» этой девушки.
- Хех, надеюсь, я не совершаю ошибку – вздохнул Оямада Манта, задумчиво вслушиваясь в голоса ночи.
Тамамура рассеяно металась по стихшей улице, бег быстро сменился шагом, уступая место тревожащему чувству беспокойства. Я не хочу…я не хочу идти, я боюсь сделать шаг, мой страх это лишь отражение моих сомнений.
Видения, так часто путавшие ее разум, в одно мгновение превратились в наказание, раньше она жаждала видеть яснее, но теперь, теперь она бы душу отдала, чтобы вновь ошибиться. Ее дар привел ее к другу, позволил почувствовать на мгновение то, что чувствует он, и внезапно эти ощущения даровали ей пугающий ответ – неужели Лок способен на такое?
Девушка нашла того, кого искала лишь спустя несколько часов, но и этого времени ей оказалось недостаточно, чтобы успокоится. Черное кладбище отблеском ночи внушало страх, и тот же темный силуэт из ее видений в одно мгновение слился с образом мальчишки, которого она когда-то знала. Предсказательница впервые оказалась права? За что, за что?
Одинокий шаман сидел недвижно, прислушиваясь к гудению духов паривших в размеренном течении вихря вокруг него – центра их вселенной.
- Лок! – Тамао попыталась совладать с чувством горечи и страха – Почему ты здесь? – мир вокруг застыл: она просто не в силах была продолжать свою речь.
- Тамао – мягкий голос отрезвил молодую вещунью почти мгновенно: нет, все-таки это ее ошибка, он совсем не такой – Как хорошо, что ты пришла, я скучал – странная интонация должна была встревожить шаманку. Но девушка была слишком взволновано, чтобы понять, что мальчик сидящий перед ней уже давно не способен здраво оценивать не то что свои поступки, а даже мысли свои…
- Извини, у меня снова было видение, и мне показалось, что с тобой приключилось что-то дурное. Знаешь, пожалуй, сегодня единственный, раз, когда я рада своему промаху… - Тамамура застенчиво улыбнулась, чувствуя незримую волну облегчения накатившую на нее так внезапно.
- Ошиблась? Тамао, Тамао…- тон прокси-учителя погрубел, заставив предсказательницу вздрогнуть – Когда они даровали тебе эту силу, я думал ты будешь, счастлива: мне так хотелось что-нибудь тебе подарить, чтобы тебе было не так грустно после моей «смерти»! - Он повернулся к девушке, и вспышка безумной догадки опустошила Тамао: в блеклых глазах этого уже почти взрослого человека она вновь увидела десятилетнего ребенка. Беззаботная мальчишечья улыбка закралась новым страхом в ее душу, но больше всего ее испугало другое – рой молчаливых стражей, сновавших рядом с забывшимся подростком в одно мгновение замер впиваясь тысячами невидящих глаз ей в душу. Что происходит? Почему все так?
- О чем ты Лок? Я…я… - она не смогла закончить, опустошающая агония прозрения была слишком тяжкой ношей.
- Йо опять это сделал… почему сенсей так беспокоиться о нем, я могу стать лучшим шаманом… правда? – и снова ребенок из ее прошлого вернулся в этот мир – Жаль, учитель не видел как я напугал его… - задумчивый взгляд Лока вновь обрел осмысленное выражение – Тамао, что ты здесь делаешь?
Девушка не могла вымолвить ни слова: что с ним? Он не помнит, что говорил и минуту назад? Он… он напал на учителя Йомея… и на Йо, но зачем?
- Это ты? Ты сделал это? – сорвался с уст ее слабый крик – Они же ничего тебе не сделали, они всегда заботились о тебе – неудержимые слезы текли по щекам кокури, оставляя хрупкие дорожки, исчезающие лишь благодаря разгоряченному теплу ее кожи.
- Что Асакура тебе сказал? – злость прорвалась сквозь мнимое спокойствие - Я не желал ничего плохого, просто хотел, чтобы они увидели, каким сильным я стал – юноша метнулся к Тамао, но у нее не было сил даже на то чтобы сделать один единственный шаг – шаг назад. Свернуть с пути, только из-за отверженной веры, или из страха перед неизвестностью? Чего она боится больше: его или своей беспомощности?
- Почему меня никогда не воспринимают всерьез?… ничего не хочу доказывать… они не смогут меня остановить, потому что я стану еще сильнее. – Внезапно юноша скривился от приступа накатившей боли – Ничто и никто Тамао, ты меня понимаешь?
- Лок?! – девушка неосознанно поддержала его, оберегая от падения: Тамао вдруг поняла, что только она сейчас стоит между ним и ее друзьями: что случится, если этот израненный зверь, вдруг впадет в ярость? Он убьет любого, кто окажется рядом, даже ту, что защищает его…
- Я оставлю их, если ты отправишься со мной, туда… туда, где мы оба сможем быть свободными… Тамао… помоги мне… - болезненный стон едким шипом впился в ее память, заставляя задуматься обо всем, что произошло за эти дни и о том, что еще может произойти… - Тебе решать, Тамао – Чан!
Глава 6.
Холодные горы.
И снова день вступил во владения мира с новой болью и с новыми испытаниями для людей. Человеческий город в пороках и суете захлестнула быстротечная неизбежность, для кого-то смерть для кого-то всего лишь начало пути, прыжок в сторону или падение в неизвестность. Именно такой выбор и сделала Тамао: она шагнула в бездну, в непроглядную тьму страха, кокури выбрала Лока… потому что не знала что есть его сила, потому что боялась и потому что хотела добра. Возможно, шаманка просто была слаба духом, но она хорошо понимала, что грозит ее друзьям, и многим другим людям, волею судьбы оказавшимся у него на пути, если вдруг она отринет его мольбы.
Дом встретил ее тишиной: раннее утро сделало свое дело, одарив людей несколькими часами спокойного сна, даже Анна уступила усталости, позволив теплой дреме позаботиться и о ней, итако, не любящей ждать. Тамао была даже рада тому, что ее отсутствия не заметили, это дало девушке несколько часов на раздумья и на тот пугающий поступок, который кокури собиралась совершить. Ей не потребовалось много времени, чтобы собраться, в конце концов, не так уж и давно она сюда прибыла. Уйти не попрощавшись, покинуть близких, не объяснив причин – а был ли иной выбор? Нет…
- Тамао… Тамао да что ты собственно… - просочился сквозь стенку остроносый Кончи. О, духи… ну, конечно же… духи… как она могла о них забыть, как вообще она собиралась сбежать, если стражи – хранители были все еще рядом. А Лок, что он скажет? А что изберут для нее в наказание те твари, что рядом с ним… дремлющая сила, клочья чье-то черной души?
- Убирайся! – прошептала шаманка, собирая волю в кулак, с силой щуря глаза, чтобы не расплакаться прямо здесь в этой полутемной комнатке – Убирайся, уходи, я не хочу тебя больше видеть – не кричать, только не кричать, иначе… он не оставит Йо в покое, иначе может произойти что-то действительно страшное. Горечь подступила к горлу и девушка поняла, что выдержки ей не хватит: мне плохо, я устала, я не хочу ничего этого, просто не хочу… - сердце отбарабанило суетливый марш, и Тамамура бросилась наружу, прорываясь сквозь серость застывшего жилища на свет… в зарождающийся день уходящего лета.
Лисенок угрюмо показал язык вслед метнувшееся хозяйке, и нырнул обратно в стену: уж если у юной госпожи плохое настроение это не повод, отыгрываться на духах, у нас, между прочим, тоже есть чувства Тамао – Чан… - шаловливая злоба, отклик от того, кто сам так долго зло шутил над людьми.
А тем временем утро добиралось и до других обитателей дома, первым проснулся Йо, чей вязкий сон был развеян жестоким лучиком солнца, взглянувшим шаману в глаза. Как не прискорбно было осознавать, но вставать действительно было необходимо: Анна еще накануне вечером пригрозила ему расправой, если он проспит назначенный час побудки…
Правда не все оказалось так просто как говориться на словах: взгляд неумолимо набрел на радужные пейзажи за окном, ясное небо и чистый воздух, пробивавшийся с улицы, не мог ни оставить равнодушным младшего Асакуру. В итоге, погревшись в лучах восходящего солнца минут этак с двадцать, он все-таки добрался до кухни, где как водиться его и встретила будущая жена – борец с ленью номер один в этом доме.
Анна сидела на корточках возле стола, размеренно принимая маленькие дозы крепкого чая, ее движения были неспешны, но вместе с тем Йо понимал, что в любой момент это внешнее спокойствие может исчезнуть, повергая его и всех, кто еще находился в этом доме в пучину хаоса.
- С добрым утром – выплескивая очередную порцию позитива протянул Йо, искренне надеясь, что девушка проснулась сегодня в хорошем расположении духа.
- И с чего бы это ему быть добрым Йо? – резко воскликнула итако, продолжая все так же размеренно отпивать чай – Я что-то не вижу завтрака… так, и будешь стоять на месте или все же сделаешь хоть что-нибудь полезное?
- Будет сделано! – отчеканил шаман, козыряя своему военачальнику: спорить, было бесполезно, а есть то действительно хотелось, так что Асакура пародируя солдатский шаг, направился к плите. Теперь уже не стоял вопрос о том насколько Йо хорошо умеет готовить, было лишь воззвание к духам - а почему это делает именно он? Тамао всегда перекладывала на себя большую часть обязанностей по хозяйству, всякий раз как посещала их скромное жилище, но этим утром кокури не спускалась вниз, и это несколько удивляло, хотя и не настолько, чтобы всерьез обеспокоиться столь неприятным фактом.
- Ааа… спать… почему я не в своей постели а? – хриплый мальчишеский голос с порога привлек внимания задумавшегося шамана – Не… надо было идти вчера домой… - Манта сонно потягивался с трудом продирая слипшиеся от глубокого сна глаза. Картина оказалась вполне привычной: рабовладелица Анна и вечно загруженный, но извечно веселый Асакура Йо. Так кого-то, однако, не хватает… но вот кого? Хех, почему с утра голова так скверно варит, нэ?
- Плохо спал, коротышка? – без тени участия отозвалась Анна. Готов поспорить ответа она от меня не ждет…
- Да нет, что вы Анна – сан …– Оямада смущенно заулыбался: а что он собственно еще мог сделать? Сказать: мне было жестко на вашем футоне или ой меня клопы закусали… как же…как же…станет она слушать…
- Хм… странно, почему Тамао еще не спускалась? Йо иди, разбуди ее, долго спать вредно для здоровья – тоном, не терпящим возражений, произнесла Киояма, задерживая взгляд на слегка оторопевшем парне.
- Но Анна… - шаман уж ни как не хотел вламываться в комнату девушки, и тем более будить ее.
- Да, Йо? – итако вопросительно вглядывалась в нареченного, словно не понимала, отчего это он застыл на месте.
- Ну ладно, ладно… иду – пожимая плечами, отозвался юноша, оставляя кастрюльку с рисом на плите: ну это уже не нормально… я и фартук… я и плита… Амидомару, где же ты? Воин самурай, небось, никогда не занимался готовкой на службе у императора…
Несколько минут после ухода приятеля, Манта и Анна провели в молчание: ни ей не ему не хотелось разговаривать, слишком свежи были воспоминания прошедших суток. Для Анны это были слова тех мертвых, что говорили с ней, а для Манты… для Манты это были признания Тамао: все же мысли о том, что необходимо было обо всем рассказать остальным, не давали ему покоя. Наверное, именно из-за них парнишка так отвратно спал этой ночью: ему грезился недобрый клыкастый пес, чья тень сливалась с сумраком ночи, а вой истошным криком прорезал все вокруг, эта дворняга вгоняла Манту в оцепенение во сне, а уж когда он вспоминал о ней наяву, становилось совсем жутковато. Шварканье подгорающего риса заставило обоих вернуться к тому, с чего и начиналась их реальность: к усталости и бессилию подступившего дня. Первое что умудрился осознать коротышка так это то, что к плите подошла Киояма, а не он: вот уж никогда бы не подумал, что она сделает это – перемещает яства деревянной ложкой и вновь усядется напротив него, как будто все, так и должно быть. А может, я просто сплю? Ну, тогда где же эта противная псина, со зловонной пастью и жадно горящими глазами?
- Анна… Тамао нет – как-то удивленно произнес Йо, показываясь в дверях их уютной кухоньки, выглядел юноша действительно не слишком уверенным: так вот оно что, а я то думаю, кого не хватает! Интересно, а она так рано ушла или вообще не возвращалась? – несносная мысль прокатилась по глубинам сознания, отзываясь недобрым эхом темных подозрений. Кажется, я попал…
- То есть, как это нет? – переспросила Анна, отставляя свою опустевшую шашку в сторону – Она уже встала?
- Нет, она ушла, ее вещей нет… - Асакура Йо был слегка ошарашен подобным поворотом событий: когда она вообще успела? И почему? Все это было слишком странно и весьма нетипично для Тамао: а вдруг случилось что-нибудь плохое, надо срочно ее найти…
Медиум молчаливо оглядела комнату, словно обдумывая слова сказанные женихом: вывод напрашивался сам собой –девушка сбежала, причем без каких-либо видимых причин, хотя нет причины все-таки были, не зря же Тамамура ходила весь прошлый вечер подавленной, Анна мнимо упрекнула себя за ту мимолетную слабость овладевшую ею накануне: Киояме просто необходимо было переговорить с кокури еще тогда, а не восстанавливать свое утраченное самообладание командирскими замашками. О, да и у нее были свои слабости пусть даже их и не замечали окружающие, пусть даже мимолетный срыв оказался так же глубоко запрятан, как и ее истинные чувства. Но озираться назад и жалеть себя бессмысленно: время не повернется вспять по одному мановению руки, да и не создать идеал в бесконечном переправлении собственных ошибок. И пусть быть сильной значит быть жестокой: идти вперед и не оборачиваться, не смотреть в пропасть под ногами, драться пока есть силы - это был ее выбор…
- Что ж… думаю, не стоит делать преждевременных выводов, возможно, она всего лишь не выдержала напряжения последних дней – Киояма и сама не верила в то, что говорила, но кто-то должен был держать ситуацию под контролем, не допустить хаоса и тем более каких-либо необдуманных действий. Все что сейчас требовалось – это немного времени, кусочек утреннего тепла и горячий кофе – три маленьких аспекта здравомыслия.
- Анна! – голос юноши стал тверже, Йо с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить, порой внешняя жестокость его итако выводила шамана из равновесия - Ты же не предлагаешь нам забыть об этом?
- Конечно, нет Йо, но мы не можем думать еще и об ее бегстве… у нас есть проблемы и посерьезнее – Что же ты делаешь Тамао, не думаю, что страх погнал тебя прочь, что же ты не успела сказать мне…
- Э, ребята… - Манта нервно переводил взгляд то на одного участника словесной баталии то на другого, понимая, что если сейчас он не выложит все на чистоту, то потом у него могут возникнуть проблемы с обеими воинствующими сторонами. Не то что бы коротышка боялся гнева медиума, просто вдруг осознал, что его клятвенное обещание молчать, больше не имеет смысла: Тамао ушла, исчезла после встречи с Локком, а это значит, что ее подозрения насчет него оправдались…. Оямада не мог заглянуть в чужое сердце, но он мог понять… понять, что шаманка сейчас нуждается в помощи…
- Ребята, кажется, я знаю, почему ушла Тамао – на его лице появилась виноватая улыбка, которая тут же увяла под грозным взглядом итако Анны.
Усталость, тоска, одиночества… размеренный стук мчащегося поезда и новая печаль. Почему-то в поездах это острее всего прочувствовать, может быть потому что, уезжая куда-то, ты отрываешься от дома и начинаешь четче ощущать пустоту в собственной душе. За окном беззвучно мелькает жизнь: сначала серые строения извечного мегаполиса, затем пригород и наконец тоскующее - печальная листва деревьев – все это проносится мимо не оставляя в памяти даже отпечатка эмоций, все уходит… уходит прочь как.
Тамао в бессилии опустила взгляд, не желая видеть этого мира, но бежать было бесполезно. Вот он рядом, в глазах соседей по купе: в личике смеющегося ребенка прильнувшего к окну в стремлении поймать ускользающую реальность, в резких чертах старухи, чей век непомерно велик по сравнению с ее короткой жизнью.
- Девочка, почему ты грустишь? – невинный детский взгляд заставил сердце шаманки сжаться, она уже не понимала, что ее угнетает больше – то, как она поступила со своими друзьями или, то, как она поступает с собой. Сейчас ей больше всего хотелось сбежать, не только от Йо и Анны, но и от Лока, от всего мира, забыть обо всем и сделать вид, что ничего этого нет…. Однако оставить Лока одного значило обрушить на чью-то голову непосильную ношу чужого отступничества.
- Нет, я не грущу, просто очень устала – ложь, которую люди говорят слишком часто, просто, потому что они привыкли к ней.
- Устала? Поспи… - этот голос овевал холодом, несмотря на то, что он принадлежал ее другу, он был с ней рядом, но чувства и мысли его оставались, загадкой для Тамао. Теплая улыбка, посланная им – снова ложь? Опять обман – я улыбаюсь, значит мне хорошо?
Я тоже могу подарить соседке улыбку, но разве от этого я стану счастливее, разве успокоится моя душа от гримасы притворства? Лишь ее стареющее лицо будет обвеяно умиротворением – «Двое детей возвращаются домой, одни… но они улыбаются, а значит все в порядке».
Час за часом, вечность может пролететь незаметно, даже если ты в тоске, даже если на душе скребется тысяча голодных кошек. Ночь… сон… ты, они, наши соседи… ясная синева, белый свет луну и холодный горы вдали… снежные горы Осорезана. Я не могу спать, потому что чувствую, как мертвые у тебя за спиной смотрят на меня, я знаю это зло в их остекленевших взорах, я слышу их голоса и мне плохо, потому что я не в силах противостоять им, потому что не справлюсь, потому что дальше будет еще хуже…
Надрывный стук колес и рев ветра, за тонкими стеклами маленького купе, гулкий говор за стенкой и запах табака из-за дверей… холодные горы Осорезана… Йо… Анна…
Глава 7.
Поиск…
В утреннем воздухе отчетливо застыл холодок, солнце еще не успело согреть окружающие леса и этот город среди серых гор - мнимый туманный Аомори. Все вокруг было пропитано мистической энергией, тонкими нитями загубленных и потерянных жизней, чьих-то смертей и чьих-то прощаний. Где бы не покинула мир бездомная душа, она всегда стремилась сюда: в обитель павших, в вязкую мглу над лесами, во рвы и копи древней земли Осорезана.
Чтобы здесь жить, надо быть сильным, тут сражаются даже во сне… с демонами, с собой ли… Эта обитель храбрости и место упокоения заблудших… В этом городе у подножия хладных пиков впервые осознал себя ребенок: он не помнил своих родителей, как не помнил, было ли его названное имя настоящим, мальчик просто забрал его себе, когда понял что взрослые не в силах дать ему даже этого… Лок… Лок…Лок.
Быть с рождения одному, каково это? Обидно? Больно? Его ранил собственный дар, талант казался проклятием и причиной всех страданий… Это было время под грифом одиночества и смерти… маленькой бесформенной сущности лишающей даже того чем не владеешь…
Она всегда была слишком близко, поэтому то он и боялся ее, поэтому то и сражался с ней, стремясь стать сильнее, чтобы больше никогда не знать смутного чувства беспомощности и ненависти ранних лет. Какая ирония: юноша принял смерть как благословения во тьме тех пещер, просто потому что вдруг перестал чувствовать свою силу, может быть, он просто устал, а может… да какое это имело значение сейчас, когда юноша вновь вернулся туда, откуда все началось…
Древа этих чащоб, знакомая тропа, ее рука в его руке и молчание, мертвое ненавистное молчание. Почему она молчит? Я снова сделал что-то не так? Что? Обидел ее, унизил? Нет, я всего лишь хотел отделиться, забыть о том, что они думаю, что говорят… эти люди… мне хочется покоя…
- Покоя? – тихий шепот отозвался эхом в лесной чаще – У тебя был покой…
Шаман обернулся, но уста спутницы все так же смиренно умирали… беззвучно…
- Она не подарит тебе радость… а он опять встанет на твоем пути – и вновь мерзкий отзвук, но девушка молчит, лишь голоса тех кто мне верен разбивают тишину: рокот моих стражей настойчив – они знают тебя, они хотят тебя, зовут тебя … кто ты?
Молчание, снова эта боль, рваная рана одиночества, я не хочу быть один, я не буду один… я буду сильным …Тамао – он рванул за собой ведомую руку отчасти забывая, что за ним идет живой человек…
Тамао споткнулась и едва удержала равновесие, но «друг» продолжал все также неумолимо гнать ее к незримому маяку своих надежд. Кто же ты, кто? Мальчик, которого я знала? Человек, которого могла бы полюбить? Или же… Кто ты?
- Лок! – горький зов исчез в пустоте…
Экспресс «Полярная звезда» до Аомори шутливо загремел отъезжая от перрона, и шумная толпа колыхнулась в прощальном жесте родным и друзьям, покидавшим Токийский быт и суматоху. Трое ребят продолжали вглядываться в исчезающий мир железных башен, отчетливо осознавая, что спокойной жизни пришел конец. Молчание прервала Анна, ни Асакура, ни Оямада не ожидали, что первой заговорит именно она:
- Зря ты с нами поехал, коротышка… это может быть довольно опасно – девушка метнула острый взгляд из-за полуопущенных век.
- Я не собираюсь убегать…
- Тогда лучше не мешайся под ногами Манта, Йо не должен думать о посторонних вещах во время сражения – медиум задумчиво всматривалась в размытые цвета пробегавшего за окном пейзажа. Сейчас она думала только о грядущей встрече с новым врагом: для нее все стало предельно понятным еще тем утром, когда, запинаясь и отшучиваясь, коротышка рассказывал им об обещании Тамао и о человеке, исчезнувшем четыре года назад, о Локе.
Он появился впервые на пороге дома учителя, с силой, которую приобрел в пещерах, неудивительно, что его поступки так спонтанны, тьма «той стороны» способна свести сума - как жаль, что Йо этого не понимает, для него Лок все еще его друг, быть может, растерянный и обозленный, но все же товарищ. И не нужно смотреть в будущее, чтобы понять - Асакура попытается его спасти, даже если обстоятельства будут против него, и не останется ни одного шанса на успех … в этом весь он…
- Ты действительно думаешь, что мне придется биться ним? Почему ты так уверена в его причастности? Никто не может провести в туннеле четыре года и остаться живым и не вередимым… - Йо отчаянно искал объяснений, ему не хотелось верить, что мальчишка, с которым он играл в детстве, может быть способен на такую жестокость. Быть может все совсем не так, как говорит Анна: что если Лок тогда просто сбежал, подался жить в другой город, а теперь вернулся в ностальгическом порыве по прошлому. Нет, все-таки это бред… мог ли он бросить все: друзей, мечты, надежду? И просто сбежать? Нет… сколько Йо себя помнил Лок был целеустремленным и… чудовищно самоуверенным… гнался за своими идеалами не жалея сил, порой забывая что он всего лишь человек. Но способен ли был паренек перейти роковую черту? А если да, то каковы мотивы…? Они есть у всех, я знаю: разница состоит лишь в том, на что человек способен пойти ради достижения своих целей.
- Живым, мертвым ли покинул чертог, разделяющий два мира… не имеет значения… ты и сам это прекрасно понимаешь … он был тебе другом, а теперь стал нам опасным врагом, и если ты не разрешишь эту проблему, то это сделаю я – девушка сжала в ладони нить небесно-синих бус и вновь отвела взгляд.
В купе повисло молчание, и опять все трое принялись за невеселую игру умов «кто заговорит первым».
- А что же с Тамао? Думаете, с ней все в порядке? – Манта, наконец, решился задать уже давно мучивший его вопрос. Когда девушка исчезла, им с трудом удалось отследить ее путь от дома: она покинула Токио на таком же поезде с местом прибытия в Аомори. Почему она вдруг уехала и не одна, а с тем от кого казалось, нужно было держаться подальше? Ее обманули или же шаманка с самого начала осознанно пошла на этот шаг?
- Конечно, с ней все хорошо, Лок не причинит ей вреда – Йо попытался утешить друга улыбкой – Уверен, мы сумеем разрешить дело миром…
- Нельзя спасти каждую заблудшую душу, Йо – Анна печально качнула головой, не поднимая взгляда на своего жениха.
- Ты уже говорила мне это однажды, Анна – он смотрел на итако с неким сожалением, шаман не всегда мог понять свою подругу.
- И что мы будем делать? – Оямада снова попытался разорвать бессмысленную тревогу, окружавшую их – Аомори большой город, как найти двух человек среди тысяч других.
- В этом нет нужды, духи помогут нам – медиум спонтанно подергивала свои четки, красный ворс кисточки плавно покачивался из стороны в сторону - наверное, так кошка играет с клубком: усатый Пушок катает его по полу в бездумном трансе не в силах остановиться и отступить от привязчивой забавы…
… Они вышли из леса по завершению дня: горные хребты, окружавшие долину, уже скрылись в туманных дымках, не желая прощаться с уставшим солнцем. Опушка обрывалась каменистой почвой, упираясь в самый берег темной реки, несущейся мимо стремительным потоком. Такая могущественная и такая непредсказуемая, великая мощь, повернуть вспять которую не способен никто… или вернее почти никто…
Тамао растратила последние силы на жалкие попытки справиться с накатывающимися слезами: было горько и дурно, усталость накатывала, сдавливая сознание все еще пытающееся бороться за жизнь самообладания и стойкости.
Кокури обвела беспокойным взглядом пустынный берег, надеясь отвлечься от бесполезного самобичевания и взять себя в руки. Неожиданно ей открылось то, чего девушка не заметила раньше: окружающая пустошь хранила в себе жемчужину – синтоистский храм, полуразрушенный и ветхий дом с пологой крышей и блеклыми признаками былой жизни, когда-то царившей в нем. Одряхлевшая деревянная статуя дракона изъеденная временим и неумолимой природой, приветствовала угрюмым оскалом. Мастер создавший ее скорее стремился к страху, чем к вере ведь этот зверь вселил бы в людей ужас, если бы вдруг ожил.
- Я дома – слабый шепот Лока заставил Тамамуру вернуться к ее собственной боли – Тамао –Чан, мы дома… - детская безмятежная улыбка пугала сильнее чем все это могильное убранство вокруг.
Кокури рухнула на колени не в силах больше сопротивляться темному мирку, и слабый шепот тысячи душ, наконец, достиг ее разума: мы не обидим… нет, мы сделаем тебя сильнее… хочешь? Хочешь? Хочешь?
Сила только для меня, проведение без ошибок, никакой боли, никакого бессилия… пьянящее чувство превосходства… да…? нет…?
….День сменился ночью, а ночь днем, время словно взбесилось, делая отчаянные попытки бежать быстрее, этот так тяжело когда все вокруг вертится: одно событие сменяет другое, а ты не в силах даже заметить этого, что-то остается упущенным и уже нельзя понять что явь, а что лишь игра воображения.
Так час за часом шли поиски одного единственного человека оставившего след в суете этих дней – Лока, желчное напоминание о еще одном потерянном скреблось в закоулках памяти Йо… Тамамура Тамао… девочка из детских лет радужно улыбалась, неуверенно махая в след убегавшим товарищам… Как же это давно было, тогда они еще не делили дружбу на куски забывая о прожитом и промысленном счастье.
Лес - знобящий и холодный, пропитанный ночной росой, запахом мокрой земли и еловых иголок давил на шаманов вековым проклятьем горя и забвения. Для Анны это снова была работа, поиск истины и человека, она отгораживала все чуждые чувства – жалость, тревогу, волнение – она не могла позволить сомнениям помещать предначертанному, даже осознавая, что этот сухой расчет может, причинит боль близким ей людям. Но долг всегда важнее - исток всех деяний, он двигает мир… долг это то, что может сломать и даже ожесточить… неизбежность, которую она всегда принимала.
Четки, поддернутые ветрами Осорезана, покоились в руках итако, бусинка к бусинке эта нить опускалась на дно мира духов, позволяя четче ощутить энергию ушедшей жизни, таящуюся в сумрачных горах умиротворенных земель. Слабый шепот… едва слышный, но все же настойчивый и неумолимый протяжной мелодией смертельной симфонии сочился из самой чащи: там средь шума воды, елового клекота древесных исполинов и чьего-то тяжелого дыхания она узрела его… серый обрывок тьмы… злобного духа Они…
- Так вот все как, на самом деле – ее голос заглушил трепет слов подносимых ветром – Пора…
Йо вздрогнул, оторвавшись от смуты собственных мыслей, сначала парень даже не понял, что пробудило его внимание, но испытывающий взгляд медиума ответил на вопрос мгновенно. Пора…
Шаман сжал рукоять меча не в силах даже вынуть клинок из ножен, он не будет сражаться, он попытается, одолеет гнев словами. Но что если вера не поможет, а бывший Лок вдруг станет злодеем из старой сказки? Ну что ж, тогда ножны явят на свет меч, и он единый со своим духом будет сражаться за жизнь друга, которого когда-то знал, за его смерть и за его разум как дрался бы за выживание любого другого…
Взгляды шамана и итако встретились, оба решили для себя, что в этой схватке противоречия не станут камнем преткновения, укоры и сомнения вырвутся лишь после, едкой волной печали и сожалений или же горячим тактом взбунтовавшегося сердца… да будет так…
препод сообщил, что мы можем смело списывать, потому как упор он все равно будет делать на дополнительные вопросы... Плюс ко всему этому, я очень мимо поболтала с отцом о "злом дяде" Билле Гейтсе и вспомнила шутку о "Пингвине выпадающим в Окно"....
Так, что настроение с "ниже плинтуса" подскочило к "яркому позитиву"
Главы 5-7 "Одержимого..."
читать дальшеГлава 5.
Муки подозрений.
Монетка с глухим звоном упала на карту, тонкие пальцы подхватили металлический диск, вкрадчиво водя его по бумажному полотну: кружок скользил по незримым улицам и домам, огибая маленькие кресты – метки. Тонкие нити энергии струились сквозь ладонь, позволяя застывшему предсказателю всмотреться в даль будущего: чужие жизни, потерянные мысли и найденные мечты проносились в сознании кокури за считанные мгновения, движение набирало обороты, и девушке становилось все труднее различать живых и мертвых… монетка вновь сменила обитель… и новая волна непонятных ощущений въедливо ворвалась в разум Тамао. Раз за разом силы покидали ее, и отчаянье стало все чаще посещать голову усталой шаманки: зачем… зачем я все это делаю? Какой смысл, если у меня ничего не выходит? Попытки оборачиваются крахом: непонимание и боль чужих мне людей ранит… я не знаю что делать… я не могу, нет… не хочу…
Тамамура в бессилии вырвалась из тягучего транса, усталость дикими тисками вжалась в тело предсказательницы, а отчаянье еще больше завладело ею… рука невольно опустила заветный проводник, и эфемерные видения пропали во тьме ночи. Комната была погружена в сумрак и тишину, такую тишину, что принято называть мертвой, дождь покинул этот мир, как покидают его души умерших не оставив после себя даже отпрыска ненастий – свежего ветерка, способного взбодрить и напоить сокровенными ароматами возрождающегося тепла. Оставался лишь ночной холод, пустота и синий мрак за окнами притихшего дома. Сейчас в Тамао как никогда была сильна ее неуверенность, она вкрадчиво просила духов только об одном: еще немного побыть в одиночестве, отделенной от долга, от бесплотных поисков вгоняющих в отчаянье и заставляющих чувствовать себя по-настоящему никчемной…
Зачем она поручила мне эту работу? Почему? Что я ищу? Кого я ищу? Того, кто хочет смерти… из множества людей в этом городе… один хочет умереть, другой хочет убить, третий просто думает об этом… насилие, боль, страх… если я вижу это слишком ярко то, стараюсь забыть, если слишком смутно, то вынуждена всматриваться…
Как хочется спрятаться в теплый кокон: уйти от реальности, представить, что весь гнев и злоба, окружающие нас в этом чертовом мире это всего лишь иллюзия… но обманывать себя, веря в бесплотные сказки – это значит однажды проснуться от боли… от того от чего я бегу…
Мне бы хотелось улыбаться невзгодам как Йо, не унывать как Манта, быть стойкой как Анна или сильной как ты… Лок… мне жаль, что все, что я могу это плохо искать чужую ярость, нечетко видеть зло и ошибаться снова и снова - было бы проще оставаться обыкновенным человеком ничем не примечательным, таким как все… но проще не значит лучше, кто я без моего дара, пустая оболочка, набор стандартных чувств и хрупкий силуэт… если я не шаман, то я никто…
Пальцы вновь коснулись потертой медной монетки, на этот раз, ища поддержки, а не участи чужого пути. Для Тамао пребывавшей в тревоге, мысли о Локке стали последним форпостом надежды: найти, отыскать того, кто поймет… последний отчаянный рывок… я знаю… нельзя сдаваться… нельзя… потому что он никогда не боялся моих страхов…
Дурманящий вихрь понес ее через безумный поток скованного цепями Токио к стадиону, к месту их встречи… и новая волна эмоций доселе лежавших за гранью ее понимания влились в душу, овивая тугим колючим холодом. Видение резануло внезапно, отрезвляя Тамао, отбрасывая ее от того, чем она так дорожила… старый друг мелькнул лишь на доли секунды, уступая месту темному жгуту потусторонней энергии… случайный выпад, случайная находка… я отыскала… не может быть! Волокна чужих мыслей рубанули по вспыхнувшему цветку надежды… несколько следующих секунду стали для девушки настоящим адом: тысячи немых голосов говоривших с чужаком просочились в ее рассудок – они звали, приказывали, настаивали, они говорили о мести, о крови, о жажде… о той, что не любила… обо мне?
Неожиданно все стихло: сознание опустело, вместе с тем обрывая последние нити, связывающие ее с «рабом» духов. Все погребла тьма, утоляя свою суть ее догадками и мыслями, когда предсказательница очнется она мало что вспомнит: лишь непроглядная тень человека, которого она так ценит и так уважает, неразрывными путами свяжется с тем, кто так хочет убивать….
Хмурая ночь с чернеющими в небе облаками сопровождала итако Анну всюду: там, где она шла, и там где ждала своего часа… этот вечер встревожил ее еще сильнее, ибо слова, сказанные и слова, услышанные в хоре мертвого люда, были правдивее слов живых. Духи видели его, прокси-учителя отягощенного бременем власти: видели, но избегали, потому что встреча с ним грозила вечным заточением и изнурительным рабством, потерей свободы, того единственного звена что объединяло и живых и мертвых жителей черно-белого мегаполиса…
Когда медиум вошла в дом, закончив путешествие за чужими словами, ее встретили тепло и ароматный запах готовящейся еды… Домашний уют был слишком оторван от тревожных мыслей Киоямы, поэтому и казался столь неуместным в этот тяжкий вечер.
- Вот Анна узнает, что ты снова взялся за консерванты… тебе точно не поздоровиться – крик с освещенной янтарным светом кухни трудно было не узнать, кажется, Оямада только что выдал своего друга с головой. Невольно Анна задумалась над наказанием для бесхозного противника здоровой пищи, ум постепенно приходил в себя от произошедшего под проливным дождем, и девушка не могла не признать, что сейчас ей просто необходима эмоциональная разрядка.
- Она не узнает, если ты ей об этом не скажешь? – задор Асакуры сложно было пересилить, впрочем, ломать его веселую ухмылку ей приходилось уже не раз.
- И что же это я не должна знать – итако устроилась на пороге кухни, размеренно оглядывая всех ее обитателей. Здесь был и вездесущий Йо, застывший в позе раненого лебедя с поварешкой в руках, и Манта, чья насмешливая ухмылка как-то сражу, испарилась, и Тамао, чей подавленный вид, похоже, не был результатом появления Киоямы. Бледное и задумчивое лицо кокури наталкивали на мысли о том, что у нее также есть, чем оповестить друзей.
- Анна! – ошарашено протянул Йо, пряча отбросы западной кулинарии от острого ока невесты, конечно, он понимал, что это было его фатальной ошибкой, но надежда – это вещь от которой не легко отказываться.
Итако принялась со всей присущей ей твердостью отчитывать провинившегося шамана, и этим не преминул воспользоваться Оямада, буквально выползший из комнаты, дабы не попасть под горячую руку Анны. Он юркнул в прихожую, стараясь производить как можно меньше шума, и отдышавшись, прислушался к звукам, доносившимся с кухни. Конечно, это могло показаться кому-то предательством: так запросто бросить друга на поле боя… хы, но ведь я, увы, не чем уже не могу ему помочь… держись Йо, держись в мыслях я всегда с тобой…
- Манта – Сан? – поникший голос из полумрака проходной заставил мальчишку вздрогнуть, Тамао умудрилась подкрасться к нему незамеченной, интересно и как она умудрилась избежать встречи с новоиспеченной старостой? Все-таки это как-то не в стиле кокури: убегать ловко и без прикрас, впрочем, это и не в его стиле. Эхехе… трудно признавать, но так успешно ретироваться им удалось, отнюдь ли благодаря собственным талантом, все было гораздо прозаичнее – в планы Анны «захват пленных» явно не входил, по крайней мере, пока…
Страшное слова «пока» - недобрый признак, весточка от итако, не оставляющей безнаказанными…
- Тамао? – Оямада с трудом вернулся в реальность: раздумья о грядущих разборках затягивали в нешуточные дебри – Тоже прячешься? У Анны сегодня плохое настроение…- или все-таки хорошее?
- Нет… Я хотела поговорить… мне нужен твой совет…- девушка вышла из тени: на лице шаманки читалась беспокойство и безвестная печаль.
- Совет? У меня? – низкорослый парень с сомнение всматривался в поблекший образ подруги, она была подавлена и разбита, словно было что-то такое, что потачивало ее изнутри – Но почему? Есть же Йо.… Знаешь, он лучший советчик, чем я…
- Нет, с ним я не могу говорить… Я хотела спросить у тебя кое-что, не как у шамана, а как у обычного человека…– вещунья, ожидая, всматривалась в собеседника, Оямада неуверенно кивнул в знак согласия, все еще не понимая, причин сделанного ею выбора.
Оба вышли на улицу где в ночном полумраке сердито мигали огни «не спящего» Токио:
- Манта – Сан, я… я встретила Лока – Тамамуру поразила искорка ужаса: неужели она и вправду сказала это вслух?
- Лока? – смутно знакомое имя шаг за шагом пробивалось через каменные ограждения воспоминаний – Лок? Это… это тот парень, с которым ты вместе училась у сенсей, верно? Но я думал, что он…ээ…мертв – Манте не хотелось ранить ее чувства, но то, что она сказала, звучало действительно очень странно.
- Я тоже так думала.… Считала, что он обрел покой, что Лок счастлив… но несколько дней назад он нашел меня, и сказал что ему удалось выбраться из Тартара – кокури тоскливо вглядывалась в небо, стараясь хоть на мгновение зацепить взглядом, кусочек блекло - серой луны, примостившейся средь темной пелены туч.
- Почему же ты не рассказала обо всем Йо? Мне казалось, вы трое были друзьями? – ну вот, появился еще один странный парень, да что за время такое? Не Турнир так маньяк, не маньяк так гость из прошлого, а ведь кто-то там говорил мне о спокойной жизни после сражений…
- Он не захотел… а я, я… у меня было дурное предчувствие насчет него, но, должно быть, это моя ошибка… - последняя фраза, похоже, была обращена скорее к самой себе, чем к юноше сидящему рядом, Тамао все глубже погружалась в свои мысли, все больше и больше теряясь в хаосе подозрений и недомолвок, роящихся в ее уставшем мозгу.
- Тамао? Что-то не так? Не думаю, что смогу чем-то тебе помочь в подобной ситуации, пожалуй, тебе стоит рассказать все Йо и Анне…
- Ты прав, но сначала я должна рассказать обо всем Локу, должна убедиться в… – голос кокури стал почти неслышим – Обещай! Обещай никому не говорить о теме нашего разговора, по – крайней мере, пока… пока я ни поговорю с ним… – беззвучная мольба и неуверенность – как же это на нее похоже…
- Ну ладно! – протянул в ответ коротышка, надеясь что «бригадный генерал» Киояма не устроит ему допрос с пристрастием: с применением жестоких пыток, вроде мытья унитазов или пробежки на пару с провинившимся Йо – Буду нем как надгробная плита!
- Аригато! – произнесла Тамао, вскакивая с места, Манта даже не сразу понял, что произошло: шаманка попросту нырнула во тьму - глухой отзвук удаляющихся шагов обозначил еще один «побег» этой девушки.
- Хех, надеюсь, я не совершаю ошибку – вздохнул Оямада Манта, задумчиво вслушиваясь в голоса ночи.
Тамамура рассеяно металась по стихшей улице, бег быстро сменился шагом, уступая место тревожащему чувству беспокойства. Я не хочу…я не хочу идти, я боюсь сделать шаг, мой страх это лишь отражение моих сомнений.
Видения, так часто путавшие ее разум, в одно мгновение превратились в наказание, раньше она жаждала видеть яснее, но теперь, теперь она бы душу отдала, чтобы вновь ошибиться. Ее дар привел ее к другу, позволил почувствовать на мгновение то, что чувствует он, и внезапно эти ощущения даровали ей пугающий ответ – неужели Лок способен на такое?
Девушка нашла того, кого искала лишь спустя несколько часов, но и этого времени ей оказалось недостаточно, чтобы успокоится. Черное кладбище отблеском ночи внушало страх, и тот же темный силуэт из ее видений в одно мгновение слился с образом мальчишки, которого она когда-то знала. Предсказательница впервые оказалась права? За что, за что?
Одинокий шаман сидел недвижно, прислушиваясь к гудению духов паривших в размеренном течении вихря вокруг него – центра их вселенной.
- Лок! – Тамао попыталась совладать с чувством горечи и страха – Почему ты здесь? – мир вокруг застыл: она просто не в силах была продолжать свою речь.
- Тамао – мягкий голос отрезвил молодую вещунью почти мгновенно: нет, все-таки это ее ошибка, он совсем не такой – Как хорошо, что ты пришла, я скучал – странная интонация должна была встревожить шаманку. Но девушка была слишком взволновано, чтобы понять, что мальчик сидящий перед ней уже давно не способен здраво оценивать не то что свои поступки, а даже мысли свои…
- Извини, у меня снова было видение, и мне показалось, что с тобой приключилось что-то дурное. Знаешь, пожалуй, сегодня единственный, раз, когда я рада своему промаху… - Тамамура застенчиво улыбнулась, чувствуя незримую волну облегчения накатившую на нее так внезапно.
- Ошиблась? Тамао, Тамао…- тон прокси-учителя погрубел, заставив предсказательницу вздрогнуть – Когда они даровали тебе эту силу, я думал ты будешь, счастлива: мне так хотелось что-нибудь тебе подарить, чтобы тебе было не так грустно после моей «смерти»! - Он повернулся к девушке, и вспышка безумной догадки опустошила Тамао: в блеклых глазах этого уже почти взрослого человека она вновь увидела десятилетнего ребенка. Беззаботная мальчишечья улыбка закралась новым страхом в ее душу, но больше всего ее испугало другое – рой молчаливых стражей, сновавших рядом с забывшимся подростком в одно мгновение замер впиваясь тысячами невидящих глаз ей в душу. Что происходит? Почему все так?
- О чем ты Лок? Я…я… - она не смогла закончить, опустошающая агония прозрения была слишком тяжкой ношей.
- Йо опять это сделал… почему сенсей так беспокоиться о нем, я могу стать лучшим шаманом… правда? – и снова ребенок из ее прошлого вернулся в этот мир – Жаль, учитель не видел как я напугал его… - задумчивый взгляд Лока вновь обрел осмысленное выражение – Тамао, что ты здесь делаешь?
Девушка не могла вымолвить ни слова: что с ним? Он не помнит, что говорил и минуту назад? Он… он напал на учителя Йомея… и на Йо, но зачем?
- Это ты? Ты сделал это? – сорвался с уст ее слабый крик – Они же ничего тебе не сделали, они всегда заботились о тебе – неудержимые слезы текли по щекам кокури, оставляя хрупкие дорожки, исчезающие лишь благодаря разгоряченному теплу ее кожи.
- Что Асакура тебе сказал? – злость прорвалась сквозь мнимое спокойствие - Я не желал ничего плохого, просто хотел, чтобы они увидели, каким сильным я стал – юноша метнулся к Тамао, но у нее не было сил даже на то чтобы сделать один единственный шаг – шаг назад. Свернуть с пути, только из-за отверженной веры, или из страха перед неизвестностью? Чего она боится больше: его или своей беспомощности?
- Почему меня никогда не воспринимают всерьез?… ничего не хочу доказывать… они не смогут меня остановить, потому что я стану еще сильнее. – Внезапно юноша скривился от приступа накатившей боли – Ничто и никто Тамао, ты меня понимаешь?
- Лок?! – девушка неосознанно поддержала его, оберегая от падения: Тамао вдруг поняла, что только она сейчас стоит между ним и ее друзьями: что случится, если этот израненный зверь, вдруг впадет в ярость? Он убьет любого, кто окажется рядом, даже ту, что защищает его…
- Я оставлю их, если ты отправишься со мной, туда… туда, где мы оба сможем быть свободными… Тамао… помоги мне… - болезненный стон едким шипом впился в ее память, заставляя задуматься обо всем, что произошло за эти дни и о том, что еще может произойти… - Тебе решать, Тамао – Чан!
Глава 6.
Холодные горы.
И снова день вступил во владения мира с новой болью и с новыми испытаниями для людей. Человеческий город в пороках и суете захлестнула быстротечная неизбежность, для кого-то смерть для кого-то всего лишь начало пути, прыжок в сторону или падение в неизвестность. Именно такой выбор и сделала Тамао: она шагнула в бездну, в непроглядную тьму страха, кокури выбрала Лока… потому что не знала что есть его сила, потому что боялась и потому что хотела добра. Возможно, шаманка просто была слаба духом, но она хорошо понимала, что грозит ее друзьям, и многим другим людям, волею судьбы оказавшимся у него на пути, если вдруг она отринет его мольбы.
Дом встретил ее тишиной: раннее утро сделало свое дело, одарив людей несколькими часами спокойного сна, даже Анна уступила усталости, позволив теплой дреме позаботиться и о ней, итако, не любящей ждать. Тамао была даже рада тому, что ее отсутствия не заметили, это дало девушке несколько часов на раздумья и на тот пугающий поступок, который кокури собиралась совершить. Ей не потребовалось много времени, чтобы собраться, в конце концов, не так уж и давно она сюда прибыла. Уйти не попрощавшись, покинуть близких, не объяснив причин – а был ли иной выбор? Нет…
- Тамао… Тамао да что ты собственно… - просочился сквозь стенку остроносый Кончи. О, духи… ну, конечно же… духи… как она могла о них забыть, как вообще она собиралась сбежать, если стражи – хранители были все еще рядом. А Лок, что он скажет? А что изберут для нее в наказание те твари, что рядом с ним… дремлющая сила, клочья чье-то черной души?
- Убирайся! – прошептала шаманка, собирая волю в кулак, с силой щуря глаза, чтобы не расплакаться прямо здесь в этой полутемной комнатке – Убирайся, уходи, я не хочу тебя больше видеть – не кричать, только не кричать, иначе… он не оставит Йо в покое, иначе может произойти что-то действительно страшное. Горечь подступила к горлу и девушка поняла, что выдержки ей не хватит: мне плохо, я устала, я не хочу ничего этого, просто не хочу… - сердце отбарабанило суетливый марш, и Тамамура бросилась наружу, прорываясь сквозь серость застывшего жилища на свет… в зарождающийся день уходящего лета.
Лисенок угрюмо показал язык вслед метнувшееся хозяйке, и нырнул обратно в стену: уж если у юной госпожи плохое настроение это не повод, отыгрываться на духах, у нас, между прочим, тоже есть чувства Тамао – Чан… - шаловливая злоба, отклик от того, кто сам так долго зло шутил над людьми.
А тем временем утро добиралось и до других обитателей дома, первым проснулся Йо, чей вязкий сон был развеян жестоким лучиком солнца, взглянувшим шаману в глаза. Как не прискорбно было осознавать, но вставать действительно было необходимо: Анна еще накануне вечером пригрозила ему расправой, если он проспит назначенный час побудки…
Правда не все оказалось так просто как говориться на словах: взгляд неумолимо набрел на радужные пейзажи за окном, ясное небо и чистый воздух, пробивавшийся с улицы, не мог ни оставить равнодушным младшего Асакуру. В итоге, погревшись в лучах восходящего солнца минут этак с двадцать, он все-таки добрался до кухни, где как водиться его и встретила будущая жена – борец с ленью номер один в этом доме.
Анна сидела на корточках возле стола, размеренно принимая маленькие дозы крепкого чая, ее движения были неспешны, но вместе с тем Йо понимал, что в любой момент это внешнее спокойствие может исчезнуть, повергая его и всех, кто еще находился в этом доме в пучину хаоса.
- С добрым утром – выплескивая очередную порцию позитива протянул Йо, искренне надеясь, что девушка проснулась сегодня в хорошем расположении духа.
- И с чего бы это ему быть добрым Йо? – резко воскликнула итако, продолжая все так же размеренно отпивать чай – Я что-то не вижу завтрака… так, и будешь стоять на месте или все же сделаешь хоть что-нибудь полезное?
- Будет сделано! – отчеканил шаман, козыряя своему военачальнику: спорить, было бесполезно, а есть то действительно хотелось, так что Асакура пародируя солдатский шаг, направился к плите. Теперь уже не стоял вопрос о том насколько Йо хорошо умеет готовить, было лишь воззвание к духам - а почему это делает именно он? Тамао всегда перекладывала на себя большую часть обязанностей по хозяйству, всякий раз как посещала их скромное жилище, но этим утром кокури не спускалась вниз, и это несколько удивляло, хотя и не настолько, чтобы всерьез обеспокоиться столь неприятным фактом.
- Ааа… спать… почему я не в своей постели а? – хриплый мальчишеский голос с порога привлек внимания задумавшегося шамана – Не… надо было идти вчера домой… - Манта сонно потягивался с трудом продирая слипшиеся от глубокого сна глаза. Картина оказалась вполне привычной: рабовладелица Анна и вечно загруженный, но извечно веселый Асакура Йо. Так кого-то, однако, не хватает… но вот кого? Хех, почему с утра голова так скверно варит, нэ?
- Плохо спал, коротышка? – без тени участия отозвалась Анна. Готов поспорить ответа она от меня не ждет…
- Да нет, что вы Анна – сан …– Оямада смущенно заулыбался: а что он собственно еще мог сделать? Сказать: мне было жестко на вашем футоне или ой меня клопы закусали… как же…как же…станет она слушать…
- Хм… странно, почему Тамао еще не спускалась? Йо иди, разбуди ее, долго спать вредно для здоровья – тоном, не терпящим возражений, произнесла Киояма, задерживая взгляд на слегка оторопевшем парне.
- Но Анна… - шаман уж ни как не хотел вламываться в комнату девушки, и тем более будить ее.
- Да, Йо? – итако вопросительно вглядывалась в нареченного, словно не понимала, отчего это он застыл на месте.
- Ну ладно, ладно… иду – пожимая плечами, отозвался юноша, оставляя кастрюльку с рисом на плите: ну это уже не нормально… я и фартук… я и плита… Амидомару, где же ты? Воин самурай, небось, никогда не занимался готовкой на службе у императора…
Несколько минут после ухода приятеля, Манта и Анна провели в молчание: ни ей не ему не хотелось разговаривать, слишком свежи были воспоминания прошедших суток. Для Анны это были слова тех мертвых, что говорили с ней, а для Манты… для Манты это были признания Тамао: все же мысли о том, что необходимо было обо всем рассказать остальным, не давали ему покоя. Наверное, именно из-за них парнишка так отвратно спал этой ночью: ему грезился недобрый клыкастый пес, чья тень сливалась с сумраком ночи, а вой истошным криком прорезал все вокруг, эта дворняга вгоняла Манту в оцепенение во сне, а уж когда он вспоминал о ней наяву, становилось совсем жутковато. Шварканье подгорающего риса заставило обоих вернуться к тому, с чего и начиналась их реальность: к усталости и бессилию подступившего дня. Первое что умудрился осознать коротышка так это то, что к плите подошла Киояма, а не он: вот уж никогда бы не подумал, что она сделает это – перемещает яства деревянной ложкой и вновь усядется напротив него, как будто все, так и должно быть. А может, я просто сплю? Ну, тогда где же эта противная псина, со зловонной пастью и жадно горящими глазами?
- Анна… Тамао нет – как-то удивленно произнес Йо, показываясь в дверях их уютной кухоньки, выглядел юноша действительно не слишком уверенным: так вот оно что, а я то думаю, кого не хватает! Интересно, а она так рано ушла или вообще не возвращалась? – несносная мысль прокатилась по глубинам сознания, отзываясь недобрым эхом темных подозрений. Кажется, я попал…
- То есть, как это нет? – переспросила Анна, отставляя свою опустевшую шашку в сторону – Она уже встала?
- Нет, она ушла, ее вещей нет… - Асакура Йо был слегка ошарашен подобным поворотом событий: когда она вообще успела? И почему? Все это было слишком странно и весьма нетипично для Тамао: а вдруг случилось что-нибудь плохое, надо срочно ее найти…
Медиум молчаливо оглядела комнату, словно обдумывая слова сказанные женихом: вывод напрашивался сам собой –девушка сбежала, причем без каких-либо видимых причин, хотя нет причины все-таки были, не зря же Тамамура ходила весь прошлый вечер подавленной, Анна мнимо упрекнула себя за ту мимолетную слабость овладевшую ею накануне: Киояме просто необходимо было переговорить с кокури еще тогда, а не восстанавливать свое утраченное самообладание командирскими замашками. О, да и у нее были свои слабости пусть даже их и не замечали окружающие, пусть даже мимолетный срыв оказался так же глубоко запрятан, как и ее истинные чувства. Но озираться назад и жалеть себя бессмысленно: время не повернется вспять по одному мановению руки, да и не создать идеал в бесконечном переправлении собственных ошибок. И пусть быть сильной значит быть жестокой: идти вперед и не оборачиваться, не смотреть в пропасть под ногами, драться пока есть силы - это был ее выбор…
- Что ж… думаю, не стоит делать преждевременных выводов, возможно, она всего лишь не выдержала напряжения последних дней – Киояма и сама не верила в то, что говорила, но кто-то должен был держать ситуацию под контролем, не допустить хаоса и тем более каких-либо необдуманных действий. Все что сейчас требовалось – это немного времени, кусочек утреннего тепла и горячий кофе – три маленьких аспекта здравомыслия.
- Анна! – голос юноши стал тверже, Йо с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить, порой внешняя жестокость его итако выводила шамана из равновесия - Ты же не предлагаешь нам забыть об этом?
- Конечно, нет Йо, но мы не можем думать еще и об ее бегстве… у нас есть проблемы и посерьезнее – Что же ты делаешь Тамао, не думаю, что страх погнал тебя прочь, что же ты не успела сказать мне…
- Э, ребята… - Манта нервно переводил взгляд то на одного участника словесной баталии то на другого, понимая, что если сейчас он не выложит все на чистоту, то потом у него могут возникнуть проблемы с обеими воинствующими сторонами. Не то что бы коротышка боялся гнева медиума, просто вдруг осознал, что его клятвенное обещание молчать, больше не имеет смысла: Тамао ушла, исчезла после встречи с Локком, а это значит, что ее подозрения насчет него оправдались…. Оямада не мог заглянуть в чужое сердце, но он мог понять… понять, что шаманка сейчас нуждается в помощи…
- Ребята, кажется, я знаю, почему ушла Тамао – на его лице появилась виноватая улыбка, которая тут же увяла под грозным взглядом итако Анны.
Усталость, тоска, одиночества… размеренный стук мчащегося поезда и новая печаль. Почему-то в поездах это острее всего прочувствовать, может быть потому что, уезжая куда-то, ты отрываешься от дома и начинаешь четче ощущать пустоту в собственной душе. За окном беззвучно мелькает жизнь: сначала серые строения извечного мегаполиса, затем пригород и наконец тоскующее - печальная листва деревьев – все это проносится мимо не оставляя в памяти даже отпечатка эмоций, все уходит… уходит прочь как.
Тамао в бессилии опустила взгляд, не желая видеть этого мира, но бежать было бесполезно. Вот он рядом, в глазах соседей по купе: в личике смеющегося ребенка прильнувшего к окну в стремлении поймать ускользающую реальность, в резких чертах старухи, чей век непомерно велик по сравнению с ее короткой жизнью.
- Девочка, почему ты грустишь? – невинный детский взгляд заставил сердце шаманки сжаться, она уже не понимала, что ее угнетает больше – то, как она поступила со своими друзьями или, то, как она поступает с собой. Сейчас ей больше всего хотелось сбежать, не только от Йо и Анны, но и от Лока, от всего мира, забыть обо всем и сделать вид, что ничего этого нет…. Однако оставить Лока одного значило обрушить на чью-то голову непосильную ношу чужого отступничества.
- Нет, я не грущу, просто очень устала – ложь, которую люди говорят слишком часто, просто, потому что они привыкли к ней.
- Устала? Поспи… - этот голос овевал холодом, несмотря на то, что он принадлежал ее другу, он был с ней рядом, но чувства и мысли его оставались, загадкой для Тамао. Теплая улыбка, посланная им – снова ложь? Опять обман – я улыбаюсь, значит мне хорошо?
Я тоже могу подарить соседке улыбку, но разве от этого я стану счастливее, разве успокоится моя душа от гримасы притворства? Лишь ее стареющее лицо будет обвеяно умиротворением – «Двое детей возвращаются домой, одни… но они улыбаются, а значит все в порядке».
Час за часом, вечность может пролететь незаметно, даже если ты в тоске, даже если на душе скребется тысяча голодных кошек. Ночь… сон… ты, они, наши соседи… ясная синева, белый свет луну и холодный горы вдали… снежные горы Осорезана. Я не могу спать, потому что чувствую, как мертвые у тебя за спиной смотрят на меня, я знаю это зло в их остекленевших взорах, я слышу их голоса и мне плохо, потому что я не в силах противостоять им, потому что не справлюсь, потому что дальше будет еще хуже…
Надрывный стук колес и рев ветра, за тонкими стеклами маленького купе, гулкий говор за стенкой и запах табака из-за дверей… холодные горы Осорезана… Йо… Анна…
Глава 7.
Поиск…
В утреннем воздухе отчетливо застыл холодок, солнце еще не успело согреть окружающие леса и этот город среди серых гор - мнимый туманный Аомори. Все вокруг было пропитано мистической энергией, тонкими нитями загубленных и потерянных жизней, чьих-то смертей и чьих-то прощаний. Где бы не покинула мир бездомная душа, она всегда стремилась сюда: в обитель павших, в вязкую мглу над лесами, во рвы и копи древней земли Осорезана.
Чтобы здесь жить, надо быть сильным, тут сражаются даже во сне… с демонами, с собой ли… Эта обитель храбрости и место упокоения заблудших… В этом городе у подножия хладных пиков впервые осознал себя ребенок: он не помнил своих родителей, как не помнил, было ли его названное имя настоящим, мальчик просто забрал его себе, когда понял что взрослые не в силах дать ему даже этого… Лок… Лок…Лок.
Быть с рождения одному, каково это? Обидно? Больно? Его ранил собственный дар, талант казался проклятием и причиной всех страданий… Это было время под грифом одиночества и смерти… маленькой бесформенной сущности лишающей даже того чем не владеешь…
Она всегда была слишком близко, поэтому то он и боялся ее, поэтому то и сражался с ней, стремясь стать сильнее, чтобы больше никогда не знать смутного чувства беспомощности и ненависти ранних лет. Какая ирония: юноша принял смерть как благословения во тьме тех пещер, просто потому что вдруг перестал чувствовать свою силу, может быть, он просто устал, а может… да какое это имело значение сейчас, когда юноша вновь вернулся туда, откуда все началось…
Древа этих чащоб, знакомая тропа, ее рука в его руке и молчание, мертвое ненавистное молчание. Почему она молчит? Я снова сделал что-то не так? Что? Обидел ее, унизил? Нет, я всего лишь хотел отделиться, забыть о том, что они думаю, что говорят… эти люди… мне хочется покоя…
- Покоя? – тихий шепот отозвался эхом в лесной чаще – У тебя был покой…
Шаман обернулся, но уста спутницы все так же смиренно умирали… беззвучно…
- Она не подарит тебе радость… а он опять встанет на твоем пути – и вновь мерзкий отзвук, но девушка молчит, лишь голоса тех кто мне верен разбивают тишину: рокот моих стражей настойчив – они знают тебя, они хотят тебя, зовут тебя … кто ты?
Молчание, снова эта боль, рваная рана одиночества, я не хочу быть один, я не буду один… я буду сильным …Тамао – он рванул за собой ведомую руку отчасти забывая, что за ним идет живой человек…
Тамао споткнулась и едва удержала равновесие, но «друг» продолжал все также неумолимо гнать ее к незримому маяку своих надежд. Кто же ты, кто? Мальчик, которого я знала? Человек, которого могла бы полюбить? Или же… Кто ты?
- Лок! – горький зов исчез в пустоте…
Экспресс «Полярная звезда» до Аомори шутливо загремел отъезжая от перрона, и шумная толпа колыхнулась в прощальном жесте родным и друзьям, покидавшим Токийский быт и суматоху. Трое ребят продолжали вглядываться в исчезающий мир железных башен, отчетливо осознавая, что спокойной жизни пришел конец. Молчание прервала Анна, ни Асакура, ни Оямада не ожидали, что первой заговорит именно она:
- Зря ты с нами поехал, коротышка… это может быть довольно опасно – девушка метнула острый взгляд из-за полуопущенных век.
- Я не собираюсь убегать…
- Тогда лучше не мешайся под ногами Манта, Йо не должен думать о посторонних вещах во время сражения – медиум задумчиво всматривалась в размытые цвета пробегавшего за окном пейзажа. Сейчас она думала только о грядущей встрече с новым врагом: для нее все стало предельно понятным еще тем утром, когда, запинаясь и отшучиваясь, коротышка рассказывал им об обещании Тамао и о человеке, исчезнувшем четыре года назад, о Локе.
Он появился впервые на пороге дома учителя, с силой, которую приобрел в пещерах, неудивительно, что его поступки так спонтанны, тьма «той стороны» способна свести сума - как жаль, что Йо этого не понимает, для него Лок все еще его друг, быть может, растерянный и обозленный, но все же товарищ. И не нужно смотреть в будущее, чтобы понять - Асакура попытается его спасти, даже если обстоятельства будут против него, и не останется ни одного шанса на успех … в этом весь он…
- Ты действительно думаешь, что мне придется биться ним? Почему ты так уверена в его причастности? Никто не может провести в туннеле четыре года и остаться живым и не вередимым… - Йо отчаянно искал объяснений, ему не хотелось верить, что мальчишка, с которым он играл в детстве, может быть способен на такую жестокость. Быть может все совсем не так, как говорит Анна: что если Лок тогда просто сбежал, подался жить в другой город, а теперь вернулся в ностальгическом порыве по прошлому. Нет, все-таки это бред… мог ли он бросить все: друзей, мечты, надежду? И просто сбежать? Нет… сколько Йо себя помнил Лок был целеустремленным и… чудовищно самоуверенным… гнался за своими идеалами не жалея сил, порой забывая что он всего лишь человек. Но способен ли был паренек перейти роковую черту? А если да, то каковы мотивы…? Они есть у всех, я знаю: разница состоит лишь в том, на что человек способен пойти ради достижения своих целей.
- Живым, мертвым ли покинул чертог, разделяющий два мира… не имеет значения… ты и сам это прекрасно понимаешь … он был тебе другом, а теперь стал нам опасным врагом, и если ты не разрешишь эту проблему, то это сделаю я – девушка сжала в ладони нить небесно-синих бус и вновь отвела взгляд.
В купе повисло молчание, и опять все трое принялись за невеселую игру умов «кто заговорит первым».
- А что же с Тамао? Думаете, с ней все в порядке? – Манта, наконец, решился задать уже давно мучивший его вопрос. Когда девушка исчезла, им с трудом удалось отследить ее путь от дома: она покинула Токио на таком же поезде с местом прибытия в Аомори. Почему она вдруг уехала и не одна, а с тем от кого казалось, нужно было держаться подальше? Ее обманули или же шаманка с самого начала осознанно пошла на этот шаг?
- Конечно, с ней все хорошо, Лок не причинит ей вреда – Йо попытался утешить друга улыбкой – Уверен, мы сумеем разрешить дело миром…
- Нельзя спасти каждую заблудшую душу, Йо – Анна печально качнула головой, не поднимая взгляда на своего жениха.
- Ты уже говорила мне это однажды, Анна – он смотрел на итако с неким сожалением, шаман не всегда мог понять свою подругу.
- И что мы будем делать? – Оямада снова попытался разорвать бессмысленную тревогу, окружавшую их – Аомори большой город, как найти двух человек среди тысяч других.
- В этом нет нужды, духи помогут нам – медиум спонтанно подергивала свои четки, красный ворс кисточки плавно покачивался из стороны в сторону - наверное, так кошка играет с клубком: усатый Пушок катает его по полу в бездумном трансе не в силах остановиться и отступить от привязчивой забавы…
… Они вышли из леса по завершению дня: горные хребты, окружавшие долину, уже скрылись в туманных дымках, не желая прощаться с уставшим солнцем. Опушка обрывалась каменистой почвой, упираясь в самый берег темной реки, несущейся мимо стремительным потоком. Такая могущественная и такая непредсказуемая, великая мощь, повернуть вспять которую не способен никто… или вернее почти никто…
Тамао растратила последние силы на жалкие попытки справиться с накатывающимися слезами: было горько и дурно, усталость накатывала, сдавливая сознание все еще пытающееся бороться за жизнь самообладания и стойкости.
Кокури обвела беспокойным взглядом пустынный берег, надеясь отвлечься от бесполезного самобичевания и взять себя в руки. Неожиданно ей открылось то, чего девушка не заметила раньше: окружающая пустошь хранила в себе жемчужину – синтоистский храм, полуразрушенный и ветхий дом с пологой крышей и блеклыми признаками былой жизни, когда-то царившей в нем. Одряхлевшая деревянная статуя дракона изъеденная временим и неумолимой природой, приветствовала угрюмым оскалом. Мастер создавший ее скорее стремился к страху, чем к вере ведь этот зверь вселил бы в людей ужас, если бы вдруг ожил.
- Я дома – слабый шепот Лока заставил Тамамуру вернуться к ее собственной боли – Тамао –Чан, мы дома… - детская безмятежная улыбка пугала сильнее чем все это могильное убранство вокруг.
Кокури рухнула на колени не в силах больше сопротивляться темному мирку, и слабый шепот тысячи душ, наконец, достиг ее разума: мы не обидим… нет, мы сделаем тебя сильнее… хочешь? Хочешь? Хочешь?
Сила только для меня, проведение без ошибок, никакой боли, никакого бессилия… пьянящее чувство превосходства… да…? нет…?
….День сменился ночью, а ночь днем, время словно взбесилось, делая отчаянные попытки бежать быстрее, этот так тяжело когда все вокруг вертится: одно событие сменяет другое, а ты не в силах даже заметить этого, что-то остается упущенным и уже нельзя понять что явь, а что лишь игра воображения.
Так час за часом шли поиски одного единственного человека оставившего след в суете этих дней – Лока, желчное напоминание о еще одном потерянном скреблось в закоулках памяти Йо… Тамамура Тамао… девочка из детских лет радужно улыбалась, неуверенно махая в след убегавшим товарищам… Как же это давно было, тогда они еще не делили дружбу на куски забывая о прожитом и промысленном счастье.
Лес - знобящий и холодный, пропитанный ночной росой, запахом мокрой земли и еловых иголок давил на шаманов вековым проклятьем горя и забвения. Для Анны это снова была работа, поиск истины и человека, она отгораживала все чуждые чувства – жалость, тревогу, волнение – она не могла позволить сомнениям помещать предначертанному, даже осознавая, что этот сухой расчет может, причинит боль близким ей людям. Но долг всегда важнее - исток всех деяний, он двигает мир… долг это то, что может сломать и даже ожесточить… неизбежность, которую она всегда принимала.
Четки, поддернутые ветрами Осорезана, покоились в руках итако, бусинка к бусинке эта нить опускалась на дно мира духов, позволяя четче ощутить энергию ушедшей жизни, таящуюся в сумрачных горах умиротворенных земель. Слабый шепот… едва слышный, но все же настойчивый и неумолимый протяжной мелодией смертельной симфонии сочился из самой чащи: там средь шума воды, елового клекота древесных исполинов и чьего-то тяжелого дыхания она узрела его… серый обрывок тьмы… злобного духа Они…
- Так вот все как, на самом деле – ее голос заглушил трепет слов подносимых ветром – Пора…
Йо вздрогнул, оторвавшись от смуты собственных мыслей, сначала парень даже не понял, что пробудило его внимание, но испытывающий взгляд медиума ответил на вопрос мгновенно. Пора…
Шаман сжал рукоять меча не в силах даже вынуть клинок из ножен, он не будет сражаться, он попытается, одолеет гнев словами. Но что если вера не поможет, а бывший Лок вдруг станет злодеем из старой сказки? Ну что ж, тогда ножны явят на свет меч, и он единый со своим духом будет сражаться за жизнь друга, которого когда-то знал, за его смерть и за его разум как дрался бы за выживание любого другого…
Взгляды шамана и итако встретились, оба решили для себя, что в этой схватке противоречия не станут камнем преткновения, укоры и сомнения вырвутся лишь после, едкой волной печали и сожалений или же горячим тактом взбунтовавшегося сердца… да будет так…
@настроение: позитиф
@темы: Всякая-всячина, фанфик